«Ад — и это только начало». Как Кыргызстан оказался не готов к росту числа пациентов с коронавирусом и пневмонией

29 июня около Нацгоспиталя в столице Кыргызстана — Бишкеке — умерли два человека — один из них упал, а другому делали искусственное дыхание в машине. Позже глава Нацгоспиталя заявил, что больные пришли слишком поздно, потеряв время из-за самолечения, пишут украинские СМИ.

Но люди зачастую занимаются самолечением не потому, что не хотят идти в больницу, а потому что там нет мест из-за роста количества зараженных коронавирусом и больных пневмонией. Даже если скорая заберет пациента, она теряет время на поиск свободных мест в больницах — коек для больных не хватает, как и аппаратов ИВЛ. 

Число заболевших и умерших резко увеличилось после окончания режима ЧП. Пока полтора месяца кыргызстанцы соблюдали карантин, число выздоровевших превысило число получающих лечение, а число умерших пациентов с коронавирусом держалось в пределах 20. 

В мае ограничения понемногу стали снимать и уже в июне число зараженных заметно увеличилось, как и число погибших. На 2 июля в Кыргызстане зафиксирован 6 261 случай заражения коронавирусом, получают лечение на дому и в больницах 3 665 человек, 2 530 выздоровели и выписаны из больниц, а 66 — умерли.

Но это только официальная статистика. Множество людей с симптомами COVID-19 не могут сдать тесты, не попадают в больницы, лечатся на дому и умирают там же. Неизвестно, как эти случаи фиксируются в статистике.

Мест нет даже для тех, у кого есть связи

Во всех социальных сетях кыргызстанцы кидают кличи о помощи — одни просят помочь с госпитализацией близких, другие спрашивают, где можно арендовать ИВЛ или кислородный концентратор. 

Кыргызстанцы шутят, что в больницах нет мест даже для тех, у кого есть связи.

«У моей сестры ПЦР положительный, пневмония. Анализы пришли ещё позавчера. Нигде не берут на госпитализацию! Помогите!» 

«Уже третью неделю моей маме плохо, тест отрицательный, температура держится третью неделю. Слабость, головные боли, потеря аппетита, тошнота. Но врачи сказали, что это не ковид, тест же отрицательный. В "118" тоже говорят, ну тест отрицательный, кашля и одышки нет, значит не ковид. Подключали связи, чтоб положить маму в больницу, мест нет».

«Вот и до нас все же добрался ковид. Скорая едет уже со вчерашнего дня, мест нет нигде, пачками привозят. Дедушка в нехорошем состоянии, нужен кислород». С того же аккаунта несколько часов спустя — «Дедушка умер, скорая не приехала. Дедушка был абсолютно здоровым в свои почти 83 года и никогда не ходил в поликлинику. Кислород больше не нужен».

Ленты в соцсетях полны сообщений о смертях — у кого-то умер тесть, у кого-то дедушка, третьи прощались с друзьями по видеотрансляции, четвертые успели сделать предсмертные видео.

Так было с 36-летним сотрудником милиции, у которого была тяжелая пневмония — накануне смерти он успел снять и опубликовать в соцсетях видео, в котором рассказывал, как ему тяжело, и просил людей соблюдать санитарные нормы.

Официально от коронавируса умерли более 60 человек, а от вирусной пневмонии уже больше 90. У этих 97 человек коронавирус не подтвержден и в число погибших из-за коронавируса они не внесены.

Кыргызстанцы, не доверяя официальной информации, создают свой список умерших.

Побывавшие в больницах люди рассказывают об очередях и давке, врачах, работающих без отдыха из-за обилия пациентов, и о переполненных моргах.

Когда умирают соседи по палате

Те, кому все же удалось попасть на лечение в больницу, тоже рассказывают о смертях, криках людей, близких, которых не принимают из-за отсутствия мест в больнице, нехватке аппаратов ИВЛ.

Большой резонанс вызвал тред в твиттере о ситуации в Нацгоспитале в Бишкеке. Ниже приводим его с небольшими сокращениями.

«Нас с мамой госпитализировали в Нацгоспиталь с двусторонней пневмонией, ужасным кашлем и одышкой.

Краткая предистория: папа у нас заболел ангиной, меня вызвали сделать ему уколы. Уколы не помогали, сдал тест на коронавирус, пришел положительный. Мы все следом снова сдали, тесты отрицательные. А нас 6 человек, из которых трое — маленькие дети.

Только мы успокоились, что получили отрицательные результаты, как на следующий день начинает болеть мама, слабость, тело ломит, жуткие головные боли и кашель. Через день, вечером ухудшения у меня, температура 38 и кашель.

Срочно отправляем детей с сестренкой ко мне на квартиру. Усиленно лечимся с мамой. Три дня лежим пластом, улучшений ноль. Звонит сестрёнка, у братишки 10 лет тоже температура 38. Все хором записываемся на компьютерную томографию, у всех вирусная бронхопневмония с фиброзными изменениями.

У братишки полегче, поражений нет. Решаем его оставить на домашнем лечении, поскольку вместе с нами ребёнка все равно не госпитализируют. Ищем медсестру, чтоб лечиться дома. Никого нет, у мамы сатурация падает до 86, она уже даже не встаёт.

Я чувствовала себя более-менее. Но когда дома трое лежачих по разным комнатам и сама с пневмонией, то состояние быстро ухудшается. Весь день бегала то воды подать, то лекарство, то кушать надо, то давление померить. То вверх, то вниз по дому. В итоге вечером свалилась с одышкой и температурой 39,3.

Впервые охватила паника, беру маму, еду в Нацгоспиталь. Повезло, разворачивают новые койки в урологии, еле тащу маму и вторым рейсом бегу за двумя сумками. Очередь, люди орут, дерутся. В приемной измеряют температуру маме и мне, у обеих 39, сатурация (насыщение крови кислородом — примечание редакции) у мамы 88, а у меня 92.

Пацаны в приемной ругаются, говорят: «Вы же бегаете, на своих двоих же пришли, не будем брать». Я ору, обязательно полу-мертвыми надо привозить, лучше быстрее прокапать и за два-три дня нас отпустить. Не берут.

Теряю надежду. Звоню маминым братьям, у нее их, к слову, пятеро. Поняла преимущество многодетных семей, они реактивно собрались за полчаса. Обзвонили всех и вся, кто-то поехал за лекарствами, кто-то за ужином, кто-то отвозить мою машину. К сожалению, не без подключения связей нас наконец берут.

Говорят идти без сопровождения на пятый этаж и ложиться в любую свободную палату. Лифт занят людьми в тяжелом состоянии на каталках. Тащу сперва маму, занимаю кровать. Спускаюсь за двумя баулами, тащу снова на пятый. В отделении, которое открыли час назад, уже 30 человек.

На все отделение одна медсестра. Лекарства пока не подняли, покупайте сами, пока не принесут. Рядом лежит апашка лет 65, просит принести и ей. Бегу в аптеку за недостающими, и так несколько раз, потому что, то одного, то другого нет. В 12 ночи валюсь с одышкой. Начинают капать.

В соседней палате дедушка в тяжелом состоянии, двое сыновей привезли новый кислородный концентратор. Но ему почему-то лучше не становится, все бегают по коридорам, звонят кому-то, кричат. В один момент сыновья хором начинают петь суры из Корана.

Затем врывается девушка, кричит: «Берите мою маму, она умирает, у неё сахар и высокое давление», ей говорят, что отделение полное. Она орет, что если не возьмут, то повесится прямо перед зданием. Врачи начинают шуршать, связываться с приёмным отделением.

В палате напротив женщина с астмой, дышать не может от слова совсем. Заказывают кислородные аппараты по рации (тут все врачи на рациях), на другом конце кричат, что пока нет, будут скоро. Женщина и ее дочка плачут навзрыд, на все отделение, звон в ушах. Просто страшный сон.

И так всю ночь!!! Бедная медсестра, одна на 30 человек, но остаётся очень приветливой и доброжелательной. Говорит, что это ее работа, клятву давала. Утешает, что поправимся.

Смена из одной медсестры и двух врачей, дежурят по шесть часов. В восемь утра врывается новая бригада, старший врач мне сильно напоминает военного командира. Голос громкий, командует лихо. Все двигаются оперативно. Всех обходит, расспрашивает.

Молодой парень всем в живот колет лекарство для разжижения крови. Параллельно берут анализы, медсестра неопытная, в вены не попадает. Полное ощущение, что я где-то в военном госпитале и все после сражений.

Из палаты слева слышно, как тяжело дышит мужчина. С каждой минутой все сильнее и более хрипло, ноет и просто страдает до ужаса. Старший врач в десятый раз с кем-то связывается, просит аппараты. Их нет. Реанимация отказывается, свободных мест нет. 20 минут тишины.

Вдруг женщина выбегает в коридор, кричит: «Помогите, мужчина умер!» Все сбегаются, что-то роняют, зовут реаниматологов. Делают массаж сердца, просят адреналин. Появляется пульс, забирают наконец в реанимацию.

Позже по рации слышим, что там у них пять аппаратов ИВЛ и семь пациентов, что-то пытаются делать. Кто-то орет, что вот-вот умрет. Врач-командир громко орет: «В мою смену никто не умрет». Все ловят тишину.

Из-за густоты крови у мамы то лопаются вены, то лекарство вообще не идёт. Медсестра говорит, что бессильна. Сейчас придёт кто-то поопытнее из второй смены. Вторая смена вообще не приходит. Нет ни одного врача и медсестры до 19.30.

Женщина с астмой впервые за два дня встаёт в уборную, в нашу палату. Рыжая женщина лет 50 вся трясётся и синеет. Не выдерживаю, иду вниз с пятого по первый этаж — ни в одном отделении никого найти не могу. В приемной толпа, четыре-пять машин скорой помощи, двое сотрудников. Поднимаюсь, все впустую.

К счастью за мной, через минут пять, поднимается новая смена. Время 19:30. Женщина с астмой начинает очень сильно кашлять, то ли ее рвёт, то ли просто кажется. Привозят каталку. Пока ее переносят, она очень сильно плачет. Когда ее увозили, она так сильно выла, через час умерла.

Дочка вернулась, плача под нос начала собирать постель и заталкивать все вещи по пакетам. Врач выразил соболезнования, сказал, чтоб она сама не болела. Мы все плачем навзрыд. Господи, что творится!

Только мы успокаиваемся, проходит где-то час, сквозь закрытое окно (!) слышим просто невообразимый ор. Бегу к окну, женщина лежит прямо на полу, у неё там, кажется, тоже мама умерла. На видео слышны крики пациентов в больнице. 

Врачи говорят, что их просто бросили и толкнули в огонь. «Нам бы больницу построили, лучше отдельную, легкой конструкции, и лекарств бесперебойное поступление, нам и зарплаты сейчас не надо», — мечтает кто-то из врачей. Рядом бабуля их ругает: «Как не надо, дураки что ли, а дети ваши тоже лекарства на ужин будут?»

Врачи переживают, что пока здание урологии занято под внебольничную пневмонию, настоящие пациенты урологии с серьезными заболеваниями тоже страдают и, возможно, умирают без помощи».

Врачи на грани

Медработники называют происходящее в больницах «адом» и говорят, что «это только начало».

Работы у врачей действительно много — они спасают и тех, кто в больницах, и тех, кто не может попасть в стационар и лечится дома. Медики консультируют пациентов в чатах, создают треды о лечении.

«Ночью был в Ганси, в Нацгоспитале. Везде как в муравейнике. Шуршание защитных костюмов медиков, бегающих между палатами, пиликание пульсоксиметров и кашель. И эти глаза задыхающихся пациентов, полные ужаса... Эти взгляды запомнятся навсегда», — пишет глава отделения реанимации Центра экстренной медицины Егор Борисов.

Врачи скорых в соцсетях жалуются, что их эксплуатируют чиновники, вынуждая проверять членов своих семей при малейшем подозрении на коронавирус — и они едут к зачастую здоровым людям вместо того, чтобы спасать тех, кто нуждается в медпомощи.

«Срочно выезжайте» Приезжает бригада... Выходит знакомая высокопоставленной чиновницы, зевнув, говорит: «У меня что-то нос заложило ... Хотела, чтобы у меня взяли мазок...» Опа-на!

«Срочно выезжайте» Бригада приняла вызов от одной женщины, которая жаловалась на высокую температуру. Бригада заходит в квартиру, а там 23 человека!!! У женщины нормальная температура ... Она, оказывается, пригласила родственников, подруг. Что-то вроде — приходите, мазки бесплатно сдадим... Опа-на!

«Срочно выезжайте» Огромный особняк депутата. С 3-го этажа выходит человек и говорит: «Приезжайте завтра, моя мама еще спит». Опа-на!

«Срочно выезжайте» В заявке «высокая температура, потерял вкус и обоняние». Приезжает бригада ... Выходит жена и говорит: «А муж уехал по делам в Токмок». Опа-на!

А медики, консультирующие пациентов в чатах, прекращают работу поздно ночью. Вопросы и ответы публикуются каждую минуту.

Если в начале пандемии медиков заставляли извиняться и говорить, что они не правы и все хорошо, сейчас ведомствам и министерствам приходится признавать, что ситуация стремительно ухудшается.

Реальность министров и реальность врачей

Врачи не только рассказывают о трудностях на работе, но и опровергают то, что заявляют власти с высоких трибун. Так было в случае, когда премьер-министр Кубатбек Боронов заявил, что места в больницах есть. 

«Хочу сразу сказать, что на сегодня места в больницах имеются в достаточном количестве. Прогнозы специалистов и наша своевременная работа позволили нам подготовиться», — рассказывал Боронов 29 июня. 

Главврач больницы в Воронцовке, где открыли места для пациентов с пневмонией, прокомментировал это заявление очень быстро и рассказал журналистам, что койки в институте курортологии действительно открыли — но заполнились они в течение одного дня.

«Мы с трудом развернули 110 коек в шести отделениях. Если кто-то уходит в частную клинику, мы тут же приглашаем другого на его место. Минздрав два раза в день это проверяет. Койки у нас не пустуют. К нам поступают люди в тяжелом состоянии, легкой и средней степени фактически нет. Наши врачи, медсестры и санитарки — все находятся на обсервации с пациентами на 15 дней», — сообщил глава института курортологии Марат Сагымбаев.

В тот же день выступил с заявлением и глава Минздрава. Он считает, что зачастую кыргызстанцы умирают из-за самолечения, при том, что сейчас трудно найти свободное место в больнице. В день его заявления два человека скончались около больницы, так и не попав в нее.

«Если своевременно граждане не будут обращаться и не будут своевременно получать квалифицированное профессиональное лечение, это приведет к летальным исходам», — считает министр Сабиржан Абдикаримов. 

Врачи рассказывали и о нехватке аппаратов ИВЛ, и для самих медиков, ведь они тоже болеют и умирают от болезни. Минздрав был вынужден признать нехватку ИВЛ — замминистра Мадемин Каратаев рассказал об этом на брифинге 1 июля. 

Были признаны и нехватка коек в больницах для приема коронавирусных больных в тяжелом состоянии, нехватка карет скорой медицинской помощи и персонала мобильных бригад, загруженность колл-центров служб 118 и 103 по вопросам COVID-19. 

Власти пообещали развернуть более 1000 дополнительных коек — а в Оше, например, разворачивают полевой госпиталь. Также они ожидают прибытия аппаратов ИВЛ из России, Турции и Китая. 

Пока власти пытаются обеспечить медиков оборудованием, те обратились к кыргызстанцам и призвали на помощь волонтеров, чтобы справиться с коронавирусом. Кроме того, мобилизировали студентов медвузов, чтобы справиться с волной пациентов. 

К борьбе с COVID-19 подключаются добровольцы — к примеру, предприниматели из Бишкека передали свой отель для лечения больных, а артисты решили собирать деньги для закупки аппаратов ИВЛ. 

Несмотря на рост заражения и смертей, нехватку врачей, мест в больницах и аппаратов ИВЛ, президент отказался объявлять режим ЧП из-за сложного экономического положения в стране. В столице Кыргызстана пока введены не очень жесткие карантинные меры, позволяющие гражданам спокойно перемещаться по городу. Локдаун, который был в стране полтора месяца, привел к сильному спаду всех экономических показателей.