Скульптура – это такая же жизнь, как и песня, архитектура, живопись…

Что значит быть художником? Следовать за своей мечтой. Отражать свои мысли в красках или в формах… Страдать от невозможности самовыражения и становиться поистине счастливым, нанеся на полотно удачный штрих или, увидев реакцию людей, думать про себя: "Они поняли!". Но самое главное – делать то, что действительно чувствуешь, потому что фальшь рано или поздно "всплывет".

Иногда судьба готовит людям встречи, значимость которых трудно оценить сразу.

Осознать это можно лишь спустя время. Так получилось, что мне довелось познакомиться с замечательным человеком, беседу с которым я еще долго потом вспоминала и вспоминаю до сих пор. Слишком многое было рассказано неофициально, а для того, чтобы я, корреспондент, не просто написала статью, но и поняла, прониклась этой жизнью, этим прекраснейшим из искусств. Мне было действительно интересно слушать человека, многое узнавшего, многое умеющего, молодого душой, живущего искусством, занимающегося любимым делом, порой, не замечая ничего вокруг...

Приятно было слушать человека, который хотел поделиться и опытом, и видением мира, который рассказывал о том, о чем "болит душа", о чем трудно говорить и трудно писать. И хотя этот удивительный человек сетовал, что молодежь "ничего не понимает", мне кажется – я поняла что-то важное для себя… Чтобы понять художника, а тем более – скульптора, нужно смотреть его работы. А чтобы понять человека – нужно не только его слушать, но и услышать.

Рашит Сулейманов до 4 класса учился в Бишкеке, занимался в художественной студии Дворца пионеров, затем учился в Художественной школе для одаренных детей в Москве, прожил там почти семь лет. Затем закончил Алма-Атинское художественное училище, отслужил в армии и приехал в Ташкент. В Ташкенте закончил художественный институт. Потом по зову сердца, с огромными планами поехал в Андижан и проработал там 10 лет. Результатом явились 18 монументальных работ, среди которых памятник Захириддину Мухаммаду Бабуру (первый памятник Бабуру, отлитый в бронзе), скульптуры "Хлопок", "Реки Узбекистана".

Говорит Рашит Сулейманов: "Есть река Сырдарья – "таинственная река" – я ее так вижу. Кто-то скажет – да разве это река? А мне она кажется женщиной – вот уже несколько тысяч лет кормит и поит народ, как мать… И вообще, женщина – по своей форме, по физиологии – ближе к Богу, она красивая, нежная, она рожает детей…" Работы скульптора находятся во многих частных коллекциях во Франции, Англии, России, Турции. Одна из работ ("Идиллия") находится в коллекции посольства Китайской Народной Республики в Узбекистане. Бронзовая "Танцовщица" Сулейманова стоит в центральном холе отеля "Интерконтиненталь" в Ташкенте, фонтан "Плодородие" украшает здание МВЭС в Ташкенте.

Несколько лет скульптор работал в Москве, в студии "Живая земля", над восстановлением фауны мамонтов.

– Расскажите о Вашей работе и жизни в Москве.

– 5 лет я жил в Москве, как и здесь, занимаясь искусством. Я сделал несколько выставок в Центральном доме художников, продал несколько работ… Но на жизнь там, в Москве, этих денег все равно не хватало. От своих старых друзей – антропологов, палеонтологов, художников, скульпторов – я узнал о том, что полным ходом идет работа по восстановлению фауны мамонтов.

– Вы делали мамонтов?

– Не только делал! Есть, например, такой знаменитый мамонтенок "Дима", он всего 80 см величиной. Его нашли на Сахалине случайно, когда бульдозер вскапывал землю, откопали этого мамонтенка, правда, без черепа. А бульдозериста звали Димой. Вот и назвали находку в его честь. Я восстанавливал череп мамонтенка около двух лет, изучал историю, палеонтологию, черепа других мамонтов. Это удивительная работа! Я ушел на 40 тысяч лет назад. Какие открытия я для себя сделал! Наверное, я счастливый человек. Мои друзья, палеонтологи, как будто за руку меня вели… Вот чем я занимался, – говорит художник, протягивая мне фотографию фигурки мамонта, – 30–40 % всех костей сделаны из пластмассы, их почти не отличишь. У этого мамонта не было челюстей, зубов – все это надо было восстанавливать. Если у меня оставалось немного материала, чтобы он не пропал, я экспериментировал, делал фигурки, наброски. Пластмасса, пенопласт, гипс – все, что попадает мне в руки, – из этого и делаю скульптуры.

В Москве я сделал еще одну фигурку – "Чубокабрас". Знаете, что это за существо? Это такое сказочное животное, то ли лошадь, то ли обезьяна, которое "водится" в джунглях: как посмотрит оно на женщину, та сразу беременной становится и сознание теряет, – смеется художник, перебирая московские фотографии. – Вот я по этим мифам его и вылепил. А еще во времена мамонтов жили большерогие олени – их рога достигали пяти метров, а высотой они сами были два метра тридцать сантиметров. За год такой олень поглощал столько травы, как в наше время небольшой перерабатывающий завод. Один раз мне заказали статуэтку из кусочка бивня, которому 40 тысяч лет – фигурку девушки. Я тоже купил себе кусочек бивня – только сейчас начал над ним работать. Какой удивительный материал! Он как будто живой – одно удовольствие держать его в руках, надо только счищать лишнее наждачной бумагой и все!..

Рашит Сулейманов работает с самыми различными материалами – керамика, дерево, пластик, камень, бронза, золото и др.

– Какой материал Вам больше всего нравится, ведь Вы с чем только ни работали, наверное, сложились какие-то особые предпочтения?

– Конечно, каждый материал своеобразен. Больше всего люблю бронзу, литье. Бронза по своей природе имеет удивительные свойства… Вот стоит свеча в бронзе в церкви, люди заходят со своим горем, отчаянием, радостью… Бронза впитывает в себя это состояние. В золоте больше гордости, оно будто говорит: "Я – вот такое!" А бронза – она какая-то мудрая. Это удивительно. Но бронзу отливать сейчас дорого.

В жизни художника было много горя – смерть отца, тяжелая болезнь… Рассказывает Рашит Сулейманов: "Я повредил спину и пролежал дома шесть с половиной лет с парализованными ногами. Лежа, правда, лепил. Жена давала мне пластилин, глину, я работал – иначе, наверное, не поднялся бы. Мне предлагали операцию, я отказался, сам себя вытащил. Завязывал веревку, тянул за ноги… Скульптура – это такая же жизнь, как и песня, архитектура, живопись… И эта моя "жизнь", которую мне дал Бог, меня и спасла. Сейчас я могу уверенно сказать, что если человек имеет дар в какой-либо сфере деятельности – в искусстве, например, – то это действительно маяк, к которому человек тянется, и может преодолеть всякие болезни, несчастные случаи, катаклизмы. Я испытал это на себе – многое можно преодолеть. Долго, мучительно, больно – но можно!" У Рашита Сулейманова три дочери. Одна из них – Наргиза – живет в Лондоне, преподает английскую филологию, знает пять языков. Вторая дочка – Хилола – закончила Университет дипломатии, выиграла конкурс и поехала в Америку, проучилась там и стала юристом-международником. А младшая заканчивает одиннадцатый класс…

Говорит Рашит Сулейманов: "Дети считают, что я делаю то, что никому не нужно. Знаете, молодежь… они что-то перепутали. Перепутали ценности, когда переходили в капитализм, перепутали материальное и духовное. Моя последняя работа посвящена памяти погибших от урагана "Катрин" в Новом Орлеане. Я подарил ее моей дочери Хилоле, живущей в Лондоне.

Каждый художник кричит. Но не каждый может докричаться… Я, наверное, из тех, кто докричаться не может. Для этого такой голос надо иметь… И столько надо иметь средств, чтобы все свои мысли "отлить".

Не может быть движения, если нет памяти… Мне кажется, можно даже вспомнить то, что было 40 тысяч лет назад.

Какие раньше были замечательные художники – Усто Мумин, Волков, Воскресенская, Беньков… Какое-то переплетение Востока и Европы. Был такой художник Казиев, он собирал работы Усто Мумина, который в чайхане рисовал за виноград, за хлеб, чтобы с голоду не умереть. А Казиев держал его работы на крыше. Я ему говорю: "Как ты их можешь держать на крыше? Они же очень дорого стоят". А он даже не понимал, что великое дело сделал. Усто рисовал и бросал, а Казиев собирал все.

Китайцы говорят: "Не дай Бог жить во время перемен". Если ты посадил дерево, дай ему возможность жить, расти, развиваться, плодоносить, нельзя его пересаживать или пилить. В Средней Азии сформировалась своя неповторимая культура – Рудаки, Омар Хайям, Бабур, Есенин даже приезжал… Очень интересное сочетание культур у нас сложилось. А теперь это дерево болеет, страдает. Раньше каждый человечек его поливал, а теперь не до этого, всем некогда, все куда-то бегут".

В творческой мастерской скульптора сейчас насчитывается более 100 работ малой формы.

Скульптуры Рашита Сулейманова говорят. В них и женская красота и изящество, загадочность восточных лиц, вековая мудрость азиатских ученых и кони, рвущиеся в полет, юноша, сидящий с книгой в руках, и вымершие мамонты, ожившие в руках мастера. Все это живое, теплое, хочется взять в руки, потрогать, ощутить энергию таланта, заключенного в скульптурную форму.

Говорит Рашит Сулейманов: "Недавно на выставке показывал свою работу, которую сделал после трагической гибели племянницы, маленькой девочки. Безвинно погибшие дети не умирают – они превращаются в ангелов, они всегда с нами. Эта работа лежала у меня 15 лет, она мне очень дорога. Вы не подумайте, что я хотел продать эту работу. Не хотел и не собираюсь! Я бывал в галерее, смотрел на реакцию людей. Может быть, кто-то приходил, задумался… Может быть, кого-то это тронуло".

Мы беседовали почти три часа, и это не была лекция о современной скульптуре, разговор касался различных областей жизни, состоял, словно мозаика, из воспоминаний, впечатлений, опыта, шуток, серьезных мыслей о бедах и радостях человечества, о прошлом и будущем…

Но за всем этим стояло то главное, что есть в жизни настоящего художника – Искусство!